У Прохора да Ульяны народилось трое сыновей, оттого жизнь и не пугала
одиночеством да голодной старостью. Вырастут сыновья – закат жизни родительской
и пригреют. Так родители надеялись. Только не все так получается, как человеку
видится. Средний сынок Егорушка еще мальчонкой помер от какой-то тяжкой болезни.
Старший сын Иван уже взрослым парнем на тот свет отправился от злой лихоманки –
лихорадки. Остался у родителей один единственный сын-надежа – Фома. Фомушка с
детских лет был тихим да жалостливым, но и он здоровьишком не больно крепкий. Но
Господь миловал, до зрелых лет Фома дожил, семьей обзавелся и детишек
наплодил.
Отец-то его, Прохор, до глубокой старости не дожил. А как помер, осталась
бабка Ульяна с Фомой да его семьей. И все бы было ничего, да уж больно сношенька
резка да своенравна оказалась. В доме именно Таисия всем и заправляла, с мужем
не больно и считалась. Фома свое главенство доказать и не пытался, жить потише
да поскромнее старался. Так бы жизнь и текла, ежели бы не Таисия. Все казалось
снохе, что много старуха ест, шибко часто на печи разлеживается да худо по дому
управляется. Но больше всего сердилась сноха на бабку Ульяну из-за ребятишек
своих. Ну пока маленьки были – ладно, Терпела Таисия, что бабка с ребятишками
суетится, наставляет их да воспитывает. А как подросли внучата, Таисия-мать
стала примечать: все больше ребятишки к бабке Ульяне льнут, а ее саму, мать
родную, не шибко любят. Не ей свои тревоги да радости несут.
Уж она, как заприметила это, стала от бабки-то детишек своих отваживать – не
получилось. Потом бабку, свекровушку свою, стала от хозяйских дел отгораживать,
будто ее жалеючи. А уж потом и вовсе на теплое-то время старуху в чуланчик
поселила, мол, ребятишки подросли – им самим места в избе не хватает. А уж как
Таисия мужа своего, кормильца, схоронила, бабке и вовсе не осталось места в
избе. Кабы не народ, да стыд от него, выгнала бы старуху из дома давно. Но
рядом-кругом люди жили, а стариков народ в обиду не дает. Да и ребятишки, все
одно, бабке в чулан поесть носили. С бабкой про свои дела говорили, а как
захворает старая – и вовсе жалели – лечили. Ну, чем эта бабка их к себе
приваживает? Ну, подумаешь, с малых лет на руках нашивала да сказки сказывала?
Так это уж давно забыть пора! Но не к мамке, а бабке бежала детвора, как дело,
какое приспеет.
Жизнь бабки Ульяны в дому стала еще хуже, когда все деньги последние после
смерти Фомы проели. Уж тогда попрекам не было конца. Таисия и ребятишек дергала,
и бабку Ульяну со свету сживала. Она бы и сжила, только не знала как? В середине
октября в том году погода теплая была. Никто такой осени и ожидать не мог. И
полезли в лесу грибы. Да такие те грибы были крепенькие, да такие сладенькие!
Ребятишки обтаскались этих грибов. Таисия сначала-то рада была: какая-никакая, а
все же на зиму еда, А уж потом варить-солить устала. А ребятишкам радостно по
теплому-то лесу погулять, вот и не удержишь!
Пришла как-то к Таисии подружка ее, вековуха Прасковья, и спрашивает: где,
мол, ребятня-то твоя? А та ей: в лес с утра наладились. Уж уморили, мол, меня
своими-то грибами. Тут Прасковья подружке и говорит:
– Ну, с солененькими-то грибами зимой легче жить... Только... Завтра-то
ребятишек в лес не пускай! Кабы беды не вышло.
– Да какая же завтра может стрястись беда? – не поняла Таисия.
– Так завтра-то Ерофеев день! – подивилась Прасковья на такую Таисину
непонятливость.
– Ну, так что, что Ерофеев день?
– Да ты что? Сколь лет на земле прожила, а про Ерофеев день не слыхала? В
Ерофеев-то день в лес ходить нельзя, это еще нашими предками так заповедано...
Страшный он, день-то этот в лесу. Там такие ветры дуют, что не всякий и
выдержать может. И ветер и вой – неспроста. Говорят, там лешие в этот день
бесятся... Последние-то слова уж сказала Прасковья на ухо Таисии и шепотом.
Вот и весь тот памятный разговор. Может, в другое-то время и забылся бы он.
Только ко времени этот день Таисии приспел... Всю ночь Таисия на постели
проворочалась: то ли чего соображала, то ли совесть уснуть не давала. А наутро
ребятишкам своим по дому работы припасла, а перед бабкой Ульяной пустую корзину
поставила: на, мол, сходи в лес за грибами. Нечего в доме-то сидеть. Чай, небось
зимой в холода тоже станешь просить есть?
Старая Ульяна молча корзину взяла, потеплее оделась и в лес пошла.
Младшенькая-то, Анютка, как с бабушкой просилась – так мать не пустила. Ждали
ребятишки возвращения бабушки вечером. Только и к ночи не вернулась она.
Старшие-то мальчонки просились у мамки отпустить их на поиски, только мать не
позволила. Сказала, ежели старая и заблудилась, то утром вернется. Но и утром, и
к обеду, и следующим вечером бабушка домой не пришла. Держать ребятишек дома
мать уже не могла, вот и отпустила трех старших мальчиков на поиски. Вернулись
те домой уже затемно. В избу вошли, молча корзинку бабушкину на лавку поставили.
Нашли они эту корзинку в лесу, без грибов и перевернутую. Вокруг все кусты
обшарили, голоса сорвали, бабушку кликая...
Молчала мать, когда рассуждали парнишки: мол, надобно завтра народ на поиски
поднимать. Того гляди, морозы ударят. Ежели баба Ульяна где и лежит, то уж
теперь навряд ли ее спасти. Ночи-то уж не больно и теплые. А старому человеку
много ли надо, чтобы замерзнуть?
А со старой Ульяной в Ерофеев-то день вот что приключилось. Она еще только в
лес вошла, еще ни одного гриба не сорвала, а уж ветры и вправду сильные задули.
Но главное – не ветер, а вой! Да такой злой, ужасный. Ульяна уж уходить из леса
собралась, да вдруг целую толпу народу увидала. Уж как поближе подходить стали,
бабка поняла: по люди это – нелюди. Насквозь них Ульяна глядела, лес да траву за
их спинами видела. А сами нелюди эти даже лиц не имели. Ульяна с испугу корзину
уронила, а сама ползком под кусты и поползла. А как под старою елью оказалась –
там и притихла. Надеялась она: когда – никогда, а нелюди эти с поляны уйдут. Не
век же им оставаться тут? Только нелюди эти уходить из леса не спешили. На голой
земле в кружок уселись и давай по своему балабонить. Говорить-то говорят, да не
больно речи их до Ульяны доходят. Будто и говорят они не по-человечески.
Это уж потом, когда отдышалась да освоилась, стала Ульяна слова разбирать. А
как поняла об чем речь идет – обеспокоилась.
– Сегодня, как будете в лесу потешаться, мой дуб с большим дуплом не
трогайте! – Строго приказал, видать, самый главный леший. – Ежели дом мой
разворотите – накажу! Слышите вы, неугомонные? А будете с умом дело делать – в
конце недели я вам подарочек припасу.
– А какой, какой подарочек? – взвыли нелюди поменьше.
– Подружку вам уготовил... Бабу злющую... Она у нас в лесу враз приживется.
Только опасайтесь, кабы она над вами самими воли не взяла, это потом сами же
взвоете.
– А кто она? Кто она? – завопили нелюди.
– Небось, знаете? Таиска из деревни Уборы. Слыхали про такую?
– Знаем! Знаем! – Отвечали остальные, видать, шибко довольные. – А почему в
конце недели, а не теперь?
– Теперь-то как? Нынче она дома будет сидеть и завтра тоже. А в конце недели
придется ей через наш лес в телеге ехать. Хочет она с собой и девчонку меньшую,
Анютку, взять. Только нам надо тому помешать.
– Придется тебе, Косой, девчонку застудить-зазнобить Пускай в тот день дома
останется. А уж с Таиской мы враз управимся! Ей самое время к нам подаваться.
Заслужила! Сколь грехов натворила – пора и платить! А теперь слушайте, как будем
ее забирать...
Как старая Ульяна ни прислушивалась, как ни старалась – так и не слыхала, об
чем на поляне эти нелюди шептались. Уж и ухо из-под платка выпрастывала, и чуть
сама им на глаза не попалась, из-под елки выглядывая. Но так ничего про дело не
прознала. Что про ее сноху речь идет понимала, оттого и беспокоилась. А ну, как
удастся им Таисию в нелюдя превратить? С кем же тогда ребятишки останутся? Что
же им, без мамки пропадать? Какая-никакая, а она им мать!
Когда нелюди с поляны пропали – старая Ульяна не видала. Просто начался в
лесу шум да вой, полетели наземь ветки сухие, а там и деревья с корнем из земли
выворачивать стало. Ох, и напугалась старая таких-то лешаковых безобразий! Сама
она из-под елки и не вылезала. Все думала-соображала: как сноху от верной
погибели спасти? Ежели отговаривать ее на лошади по этому лесу ехать – так разве
она послушает? А все рассказать – так, кто в такое поверит? Посмеется над
старухой да по-своему и сделает. Анютку вот жалко: ей простуда да хворь вовсе ни
к чему! Ну, что тут можно сделать?
Можно, конечно, и к этим нелюдям с просьбой пойти, только чем это все для
самой Ульяны кончится? До конца недели еще три дня, может, что и
придумается?
Вой да стоны, хруст да свисты не кончались до самого темна. И только с
наступлением ночи в лесу все стихло. Выползла старая Ульяна из-под ели, а куда
идти – не знает. Ну, помолилась и вперед пошла. Луны на небе не было, шла в
кромешной тьме. О коряги спотыкалась, наземь падала, вставала. Так до самого
рассвета по лесу и брела. Она уж давно поняла, что не в ту сторону, видать, шла,
только и назад уж поздно возвращаться было.
А как солнце лес осветило, Ульяна себя у края леса увидала. Места были
незнакомые. Впереди – река, сзади – темный лес. Ну, она вдоль берега и пошла.
Всю ночь, пока по лесу блуждала, старая Ульяна «Отче наш» читала, Богородицу на
помощь призывала. А теперь вот на хуторок и набрела. Хуторок был небольшой: два
домишка под соломенными крышами. Стукнулась она в дверь одного домишки – ответу
нет. Никто ей дверь не отворил, никто навстречу не спешил. Пришлось постучаться
в другой домок. Тут и открыл ей дверь старичок. На бабку Ульяну глянул, головой
покачал: «Эк, куда тебя занесло?! Всю ночь, что ли шла? Иди, умойся, да
поешь...»
Ульяна несказанно рада была, что хоть к людям вышла. Ну, умылась, каши
пшенной поела и сразу разомлела... Надо бы домой бежать, сноху непутевую
спасать, а ноги не идут. Вот и предлагает ей старик отдохнуть. И спала, вроде,
Ульяна недолго, а проснулась – опять вечер! Куда по темноте-то идти? Вот и
уговорил ее старик тут переночевать, а уж утречком и домой поспешать.
Долгим этот вечер Ульяне показался. Старик-хозяин к ней с вопросами не
совался. Занимался своими делами да хлопотами. И уж перед самым сном решилась
Ульяна старичку кое-что обсказать да посоветоваться. Одна голова хорошо, а две –
лучше. Сказывать она старалась спокойно да толково. Старик слушал, расспросами
не донимал, а как все услыхал-сказал:
– Ты скажи мне, какая такая беда тебя в Ерофеев день в лес пойти
заставила?
Пришлось Ульяне и про сноху все обсказать, и про жизнь свою, и про
ребятишек.
– Да! Несладкая у тебя жизнь! Да и сноха – не больно хороша, ежели нелюди ее
к себе определили. Но и детищек сиротами оставлять нельзя... А когда твоя Таисия
должна через лес-то поехать?
– Да сказали нелюди: в конце недели... И куда она собралась в такую пору? Ума
не приложу: как ее заставить дома сидеть?
– А давай, Ульяна, так решим: я отправлюсь к вам в деревню, а ты нас в лесу
жди. Ежели я сноху твою остаться в доме не уговорю, то уж с ней вместе ехать
напрошусь. А ты нас встречай в лесу. Только не с пустыми руками. Остались от
моей покойной бабки кое-какие тряпки. Ты их в узел свяжи да в лес приноси! Коли
сноха твоя такая, как ты сказываешь, глупая да заносчивая, то мне ее не
удержать. Но попробую убедить хоть на себя чужие тряпки нацепить да старухой
прикинуться А уж встренемся – будет видно как дальше поступить. С нелюдями,
милок, не больно легко тягаться. Тут и хитрость, и смекалка пригодятся, и наша с
тобою долгая жизнь...
Еще до рассвету старики встали, тряпки в узлы связали, на телегу покидали – и
в путь. Когда рассвело уж был и от деревни недалеко. Старик Ульяну с телеги
снял, узлы в кусты покидал, а сам лошадку в деревню направил. Бабка Ульяна
сидела в кустах на узлах и ждала. И дождалась. Видать уговорам-то стариковым
Таисия не поддалась, вон, рядом с дедом на телеге сидела. Как увидала сноха
бабку Ульяну, сразу губы поджала. Но не кричала. Видать, старик ей уж кое-что в
дороге обсказал. А как к бабке подъехали, старик Таисии одеться в тряпье
приказал. Ну, уж та – ни в какую. Пришлось и про нелюдей той обсказать и
страшной карой напугать. После сказа Таисия вроде обеспокоилась, оттого одеться
и согласилась: может, напугалась, а может, сердцем смягчилась? Сели втроем на
телегу. Старики с боков, сноха посередке. А как в густой лес въехали, тут все и
началось...
Вдруг перед ними прямо на дорогу огромное дерево рухнуло. Лошадка с испуга на
задние ноги припала и жалобно заржала... Тут и полезли к телеге из кустов да
из-под пеньков темные силы. Они визжали, кричали, стонали и все тянулись руками
к тем, кто на телеге сидел. Старик сразу в полный голос молитву читать стал.
Ульяна к снохе боком прижалась, а уж Таисия – вовсе растерялась.
– Кто из вас будет Таисия? – спросил скрипучий и громкий голос.
– Так нет тут таких! – ответил старик и добавил, – вот старух своих везу,
Ульяну да Агрипину. А вы кто такие будете?
– Это тебе, старик, не положено знать! – грохочет тот голос.
– Так я к чему спрашиваю? – спокойно говорит дед, словно и не напугался
вовсе. – Думаю, поможете нам сосну эту с дороги убрать, а мы за вас в храме
помолимся... Только имена нам свои назовите, а мы в долгу не останемся, о
здравии вас помянем...
Остановились нелюди и давай друг с дружкой советоваться: как им дальше быть?
А дед все не унимается, пытается порасспросить:
– А какую Таисию вы ожидаете? Из Убор, что ли?
– А тебе, дед, никакого дела до того нет! – кричат нелюди. – Эта самая Таисия
должна нынче с нами уйти!
– Так она, небось, тут раньше нас проехала. Собиралась в церковь нынче с
утра, видать, уж проехала?
– Зачем же ты нам ее обещал, ежели она в церковь ходит? – Накинулись нелюди
на одного-то темного.
– Так откуда я знал, что она в храм наладится? Уж сколь лет там не бывала. И
ребятишек своих не приучала! – оправдывался темный.
– А после храма нам она не нужна! – возмущались нелюди.
– А это не та ли Ульяна, какую Таиска в лес прогнала, чтоб она там погибла? –
поинтересовался темный, показывая своим сучком-рукой на старую Ульяну. Видать,
хотел своим сотоварищам зубы заговорить, потому и спросил.
– Она! Она! – подтвердил дед. – Только жива она, и Таисия ее не на погибель
посылала, а за грибами.
– Ну, и что нам теперь делать с вами? – поинтересовался темный.
– Так отпустите – и все! А то мои старухи напугались... – просит дед.
Тут темный деду и сказал:
– Давай дед, скорей проезжай! Видать придется нам нового греха Таискиного
ждать... Ну, ну! Нечего кричать! – Заворчал темный на других нелюдей. – Я, что
ли виноват, что так получилось? Подождем! Когда-никогда, а Таиска на свою тропку
свернет, горя принесет – вот тогда ее и заберем!
До самого храма Таисия старикам ни слова не сказала. Сидела, как горем
убитая. Может, жизнь свою вспоминала? Может, грехи? А может и плакала с тоски.
Нелегко ведь про себя такое узнать, что у нелюдей ей самое место проживать.
Сколь грехов накопила ~ туда и место получила... А может, еще и опомнится?
Нравственный урок
- За все надо платить.
- Как аукнется, так и откликнется.
- За чем пойдешь, то и найдешь.
- Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе.
Воспитание добрых чувств
- Как и почему ребятишки заботились о бабке Ульяне?
- О чем думала бабка Ульяна, оказавшись далеко от родного дома?
- Что заставило бабку пойти на встречу с нечистой силой?
- Можно ли рисковать своей собственной жизнью, помогая другому? Зачем это
надо?
Речевая зарядка
- Как понимать выражение «Одна голова хорошо, а две лучше»?
- Кого, по-твоему, в прежние времена называли словом «нелюди»? Чем отличались
они от людей?
- Как понимать название сказки: «Сколь грехов накопила – туда и место
получила»?
Развитие мышления и воображения
- Что бы случилось с Таисией, если бы бабка Ульяна не подслушала разговор
нелюдей?
- Почему наши предки опасались Ерофеева дня? Что было запрещено в этот день?
- Почему нужно помнить и соблюдать то, что заповедали нам далекие предки?
Сказка и экология
- Какая погода описана в сказке в октябре месяце – в Ерофеев день?
- Когда бывает Ерофеев день?
- Как можно пояснить выражение: «Относись к другим так, как хочешь, чтобы
относились к тебе»? При чем тут совесть человеческая?
Сказка развивает руки
Дома вместе с мамой или бабушкой сшить из тряпиц куклу Таисию до ее встречи с
темными силами, не расписывая лица. Постараться вложить в эту поделку все
неприятные и болезненные для ребенка чувства.
Работа с текстом
Цель: установить связь между сюжетом сказки И опытом психической жизни
ребенка; постараться вскрыть мотивы и механизмы поведения персонажей подвести
детей к пониманию связей между членами одной семьи; использовать сказку как
притчу-нравоучение и подсказать способы выхода из сложной ситуации.
Формы работы: фронтальная, групповая, индивидуальная.
Вопросы по содержанию
- На что рассчитывали родители, когда растили трех сыновей?
- Какова была жизнь бабки Ульяны до Таисии?
- Почему Таисия поселила бабку Ульяну в чулане?
- Что не позволило Таисии выгнать бабку Ульяну из дома?
- Почему ребятишки со своими бедами да недоумениями ходили к бабке Ульяне, а
не к матери?
- На что надеялась Таисия, отправляя бабку Ульяну в Ерофеев день в лес?
- От чего оберегали предки своих детей, запрещая им ходить в лес в Ерофеев
день, что там, по их мнению, происходит?
- Что заставило бабку Ульяну помочь Таисии?
- Почему темные силы не забрали к себе Таисию и кому она должна быть за это
благодарна?
- Почему Таисия в конце сказки плакала, что за тоска ее печалила?
Методические рекомендации
Для этой сказки лучше всего использовать групповую и индивидуальную форму
работы, хотя в младших классах школы можно применить и фронтальную. Для
обсуждения сказки после ее чтения следует создать доброжелательную и спокойную
обстановку, поскольку работа будет проводиться с детьми, испытывающими различные
страхи: темноты, одиночества, нелюбимости, потери родителей и т.д.
К этой работе могут быть привлечены и дети тревожные, страдающие от частых
унижений и обид, слезливые и неуравновешенные. Важно во время беседы дать
ребенку почувствовать, что многое находится в руках самого человека. Важно
понять, отчего тебе трудно и постараться почувствовать и осознать: можно ли
изменить это? Если изменить нельзя или это зависит не от ребенка, то надо понять
и принять все, как есть. Если для изменения отношений или обстоятельств
достаточно самому измениться или изменить что-то вокруг себя – надо это сделать,
хотя бы это было связано с большими усилиями и трудами.
Важно, чтобы после этой сказки ребенок осознал, что не с ним одним происходят
недоразумения и неприятности. Судьба посылает их лишь тем, кто может измениться
и найти в себе силы стать другим. А награда за это не заставит себя ждать. Жизнь
переменится к лучшему. Надо только помнить, что поступать с другими надо по
совести, не забывая, что «за все платить придется!»